Годы пролетели, как кадры киноленты

Восьмидесятилетняя жительница Николаевки Мария Антоновна Никритина принадлежит к поколению детей, на чьё детство выпали суровые годы войны.

О тех «грозовых, пороховых» она не помнит, поскольку была ещё слишком мала. Но скудность послевоенных лет довелось испытать на себе в школьном возрасте. Родители, приехавшие по переселению на Дальний Восток ещё в 1940 году, попали сразу в ключевской колхоз «Сталинский призыв», где мама устроилась телятницей, а папа – конюхом, плотником, в общем, был мастером на все руки. Здесь же, в Ключевом, девочка окончила начальную школу. Продолжать обучение в 5–7 классах пришлось в Николаевке, а жить довелось в интернате.

Уходя из дома на целую неделю, до воскресенья, школьники несли в котомках продукты. Из них вскладчину сами себе по очереди варили еду в специально отведённой для этого кухне. Но сколько ребёнок мог взять в заплечную торбу? Продуктов хватало ровно на три дня, и самой голодной была суббота. Лучше всех чувствовали себя ребятишки, проживающие в Самарке, которым продукты привозили на лошадях. Конечно, полуголодные дети сильно скучали по домашнему теплу, по столу, где всегда можно было найти что-нибудь съестное. И не один школяр после отбоя ронял слёзы, уткнувшись в подушку. Иной раз от сердобольных работниц столовой, находившейся неподалёку от интерната, что-то перепадало, да к тому же там, на столах, как бесплатное приложение к обеду, лежали хлеб, сахар и горчица, которые можно было брать. Сейчас, когда говоришь об этом современным сверстникам, они с трудом представляют такую жизнь тех детей из прошлого с обедом из хлеба, посыпанного сахарком.

После семилетки ей хотелось продолжить образование и выучиться на бухгалтера: необъятный мир цифр манил к себе, и хотелось стать знающим специалистом в этой области. Но нужно было помогать родителям, и Мария пошла работать. Хотя позже всё же немного освоилась в полюбившейся профессии, постигая «счётные премудрости» в качестве ученика бухгалтера, но трудиться в той сфере так и не пришлось.

Зато телятница из неё вышла – хоть куда. В группе содержались 25 животных, трогательно-беспомощных, от которых ещё пахло молоком. Похожие в этом на малых детей, они подходили к барьеру, отделяющему загон, и доверчиво тянули к ней свои влажные носы. Труд был тяжёлым физически. Таскать корма приходилось на руках, а потом вывозить навоз на тележке для удобрений на поля, независимо от того, какая погода стояла на дворе – дождь или снег. А ей-то самой лет – ещё и шестнадцати полных не исполнилось. Но работящая девчонка была на хорошем счету, прекрасно справляясь со своими обязанностями. Не однажды приглашали её в Хабаровск, где чествовали за трудовые успехи принародно, с высокой трибуны. Как передовику производства на одном таком торжестве преподнесли отличную швейную машинку, «царский» подарок по тем временам.

После замужества и рождения двух дочерей, Мария перешла в овощеводы. И недолго успела поработать ещё в детском саду. А между тем судьба готовила ей большие перемены, связанные с новым делом, о котором она никогда и не думала. Предложение «пойти в киномеханики» прозвучало неожиданно. Но было интересно попробовать, и она согласилась. Сначала побыла какое-то время в учениках. А когда её наставник уехал, она с полным правом заняла его место. Мария Антоновна хорошо помнит первый киноаппарат «Украина», на котором начинала работать. Потом были другие, более совершенные. Однако и в том, и в другом случались технические неполадки, и тогда нетерпеливые зрители кричали громко: «Сапожник!»

Зал на 120 мест всегда был забит до отказа, а иной раз приходилось дополнительно и стулья подставлять. Уже только из этого можно судить, что сельский клуб был центром культурной жизни. Афиши, размещаемые в самых многолюдных местах, приглашали на целую череду сеансов, которые шли до позднего вечера. Люди на улице интересовались содержанием того, что будут смотреть, заказывали что-то своё, любимое. Трактористы просили вместо новостного информационного журнала, который обычно показывали перед сеансом, пустить мультики – тогда как раз вышел на экраны мультипликационный фильм «Ну, погоди!», который с одинаковым интересом смотрели люди разных возрастов. Днём, в двенадцать и в шестнадцать традиционно демонстрировались два фильма для детей. А после них – ещё три, но уже для взрослых. Самыми поздними зрителями были доярки, спешившие в клуб после последней дойки, к 22 часам. Поэтому Мария Антоновна, пропадавшая на работе практически целый день, возвращалась домой уже за полночь. И в бытовых делах она полагалась на помощь дочерей, которых тогда было двое (потом родились ещё две). Старательные ответственные девочки управлялись по дому, кормили поросят, загоняли после пастбища корову, которую доила самая старшая.

Мария Антоновна, как киномеханик, в отсутствие кассира успевала ещё и обилетить зрителей. Была и другая трудность в работе, в буквальном смысле отматывающая руки, но её уже нельзя было переложить на чьи-то плечи: ежедневно, поднимаясь по высокой лестнице в кинобудку, она таскала туда по 10–12 банок с плёнками, каждая из которых весила 24 кг. Однако всё это не мешало выполнять по два месячных плана, стать ударником труда и получить второй квалификационный разряд.

В начале перестроечных лет Марию Никритину уговорили перейти на склад запчастей кладовщиком. А вскоре директор районной киносети бурно запротестовал против такого перемещения: «Верните нам киномеханика!» И в тех настойчивых словах – лучшая оценка её труда.

В общей сложности Мария Антоновна проработала в разных областях 54 года. А если туда добавить ещё и подработку, то и вовсе получится почти шестьдесят лет, пролетевших стремительно и незаметно, как на той киноленте, которая может в немногие кадры уместить целую биографию. И пусть они стали прошлым, но самое главное, что ни за один «кадр» своей собственной жизни ей никогда не бывало стыдно…