Наши земляки на войне

Среди тех, кто сражался с врагами на фронтах Великой Отечественной войны, немало находилось наших земляков. Все они отмечены боевыми наградами, цену им люди знают. В воспоминаниях, которые они когда-то рассказывали или писали, отразилось то, что довелось видеть, испытать и пережить в эти страшные и тяжёлые годы. Из первых уст мы узнаём о мужестве защитников, проявленном в боях. Это героическая история и наше достояние, о чём мы не должны забывать.

Николай Родионович ГОРКОВЕНКО во время войны был старшиной 23-й отдельной противотанковой истребительной артиллерийской батареи. Ему пришлось пройти разными дорогами, довелось воевать и на Курском направлении, в одной из самых страшных сражений под Прохоровкой, которое получило название великой битвы танков.

Из фронтовой записной книжки старшины

«…28 мая 1943 года. Выехали на фронт.

5 июля 1943 года. Стали в оборону на Курской дуге. Впервые увидел немецкие самолёты. Нас бомбят. Первый раз испытал чувство страха смерти.

7 июля 1943 года. В 10 часов впервые вступил в бой под Понырями на Курско-Орловской дуге. Под Понырями немцы впервые ввели в бой «Фердинандов». Шесть раз посёлок переходил из рук в руки. Улицы заполнены убитыми – нашими и немцами. Семь дней не едим и не спим. От грязи и гари стали не похожи на людей. Спасаясь от пуль и снарядов, приходится лежать в наполненном водой окопе. Но вот – перевес наш, немец отступил. Курско-Орловская эта битва – не на жизнь, а на смерть. Солнца не видно. Пыль. Грязь. Смрад… Ночь сравнялась с днём, сплошной грохот, море огня и сплошной дым…

По полевой связи сообщили, что третья батарея окружена немецкими автоматчиками. Там же мои земляки – Фёдор Сусоев, Пётр Копытков! Немедленно по траншее ползу в их расположение. Батарея разбита. Где люди? Пётр Копытков лежит весь в крови, уткнувшись лицом в грязь. Где Сусоев? Увидел торчащую из-под земли чью-то ногу в обмотке. Как крот начал откапывать. Откопал Фёдора. Дышит. Дважды ударил его по щекам. Он открыл глаза и часто-часто заморгал. Дело было к ночи. Ползём по какой-то узкой щели. Подрыли с её боков углубление, чтобы было где поспать. Немецкая батарея бьёт без передышки, а утром снова на нас пошли немецкие танки. Рядом с нашей батареей снаряд угодил танку в бензобак. Взрыв, пламя…

24 января 1944 года. В составе 2-го Украинского фронта перешли в наступление и 28 января в районе Звенигородска завершили окружение, взяли немцев в «котёл».

17 февраля уничтожили группировку. 23 дня непрерывных боёв…

…У нас был привал. Тут вдруг на наш бивак въезжает немецкая полевая кухня. Повар, сидящий на облучке, громко поёт свои песни. Увидел нас – остолбенел. Дружный хохот привёл его в чувство, и он стал расхваливать свой обед. Мы сказали, чтобы он сначала сам поел, а потом с шутками-прибаутками аппетитно уплетали трофейный обед.

На Украине был такой случай. Комбат повёл наше подразделение не той дорогой. Думали, что позади движется наш обоз, оказалось – немецкий. Но командирская промашка обошлась нам сравнительно легко. Вырвались, даже подбили штабной транспортёр фрицев.

И в другой раз нам тоже повезло. Мы сумели с ребятами вытащить своё орудие из траншеи и перебраться в расположение наших войск…»

Перед демобилизацией Николай Горковенко получил письменное напутствие от командования полка с таким текстом:

Боевому товарищу

Горковенко Николаю Родионовичу

Победоносно завершая Вторую мировую войну, нам приходится с вами проститься. Настало время, когда вам необходимо возвращаться к домашнему очагу, к мирному созидательному труду.

Вы честно служили нашей Родине, прошли героический путь, гнали немцев с родной земли и в жестоких сражениях громили немцев и румын в августовских боях 1944 года. С тяжёлыми боями прошли Венгрию и Австрию, освобождали дружественную Чехословакию, одерживая победу над врагом, равной которой не знает история.

Теперь, когда вы возвращаетесь в родные края, на производство или в колхоз, надеемся, что вы будете так же честно работать и отдавать всё для укрепления и могущества нашей Родины. Работайте на счастье нашего героического народа, на могущество нашей Красной Армии. Будьте спокойны – те завоевания, которые мы с вами добыли, находятся в её могучих руках… От имени всего рядового, сержантского и офицерского состава полка спасибо Вам за честную работу…

Гвардии сержант Трофим Тихонович ДОРОШЕНКО воевал в должности помощника командира взвода 203-го Гвардейского Краснознамённого стрелкового полка 70-й Гвардейской дважды Краснознамённой и ордена Ленина Глуховской стрелковой дивизии. Получил звание Героя Советского Союза. В своих воспоминаниях он рассказал, за что удостоился этой высшей фронтовой награды.

«…Наша часть, преследуя немцев, заняла очень выгодный в стратегическом отношении населённый пункт. Командир батальона, майор Барабешко вызвал меня и приказал: «Возьми взвод бойцов и «оседлайте» дорогу, по которой отступают немцы. Отрежьте им пути к отступлению. Продержитесь до утра» Я отобрал более двух десятков наиболее смелых бойцов. Вооружившись автоматами, противотанковыми ружьями и одним станковым пулемётом, отправились на выполнение боевой задачи. Шли лесом, густым кустарником – в обход. В полночь добрались до стыка двух дорог. Рассредоточились по обеим сторонам дороги, залегли и окопались. Вдруг услышали шум моторов. По дороге двигалось несколько автомашин. Когда они приблизились, открыли огонь. Две машины вспыхнули факелом. А с кузова третьей повыскакивали немцы и стали отстреливаться. Но недолго им пришлось сопротивляться…

Среди трофеев оказались ценные штабные документы. С донесением к командиру отправили связного Хохлова. Затем столкнули машины с дороги, утащили мёртвых фрицев в кусты. Стали ещё внимательнее следить за большаком. Через полтора-два часа связной вернулся с боеприпасами и приказом командира – оставаться на месте. Не успели распределить боеприпасы, как услыхали сплошной гул. Заняли удобные позиции и приготовились к бою. Подпустив головную машину метров на 20–30, открыли огонь. Она вспыхнула и остановилась, образовав на дороге пробку. Фашисты заметались в панике. Нам это и нужно было. Бойцы сразу же перенесли огонь на другие автомашины. Фрицы открыли ответный огонь. Создалось серьёзное положение, ведь силы были далеко не равными. Тут у меня созрел план: чтобы избежать лишних потерь, отходим вглубь леса, разбиваемся на группы, по три-четыре человека, залегаем полукольцом и держим врага под непрерывным огнём, не давая ему возможности развернуть технику… Когда рассвело, мы с младшим командиром Кулаковым отправились в разведку. Подползли к большаку. Увидели длинную вереницу автомашин, а вся дорога усеяна трупами. Кругом – ни души. Подобрались ещё ближе. Тут выяснилось, что гитлеровцы, попав под массированный огонь, решив, что окружены, воспользовались темнотой и скрылись. Мы получили трофеи: тридцать автомашин, гружённых обмундированием, автоматами и боеприпасами, несколько орудий на прицепах. Вокруг грузовиков насчитали более 150 убитых гитлеровских солдат и офицеров.

За эту дерзкую операцию наградили весь наш взвод. Девять бойцов были удостоены ордена Красного Знамени, другие – ордена Ленина, а мне Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза…»

Шли бои местного значения. Александр Дорошенко решил проверить орудийные расчёты. Четвёртое орудие дивизиона расположилось в районе кладбища, у соснового бора. Всю ночь с той стороны доносился приглушённый рокот моторов. По направлению звука удалось определить, где могут находиться немецкие танки. От края кладбища в направлении тыла гитлеровцев тянулась балка. Александр выбрал место для наблюдательного пункта. Выкопал небольшой ров, принёс туда трофейный миномёт и пулемёт. Установил их, обеспечив себя запасом патронов и минами. Расположившись в приготовленном укрытии, стал вести наблюдение. Перед рассветом из-за поворота по балке стали выдвигаться к нашим позициям две роты противника. Подпустив их на 100–150 метров, открыл огонь из пулемёта. Вскоре услышал выстрел из нашей пушки…

Свыше сотни убитых фашистов остались лежать в балке, а выжившие отступили. Александр вернулся на батарею…

Снаряд немецкого танка разбил нашу пушку. Трое бойцов из орудийного расчёта погибли. Он закопал их тела и решил двигаться к своим. А куда? На восток? Там горит село… Не знал тогда Дорошенко, что этой ночью артиллеристам был дан приказ оставить свои позиции. Однополчане посчитали его убитым…

Константин Алексеевич МАКАРОВ находился в рядах Красной Армии с 1942 по 1945 год. Воевал в составе Украинского и 2-го Белорусского фронтов. Был снайпером. Дошёл до Эльбы.

«…Командир дал мне задание «снять» немецкого снайпера, который появился недавно, но от его руки уже погибали наши боевые товарищи. Появлялся он на рассвете, занимая удобную позицию. И держал на прицеле хорошо просматриваемую дорогу. Обосновавшись в укрытии с вечера, я стал ждать. Это ожидание могло стать томительным, многочасовым. И не было уверенности, что скрытный враг скоро появится. Но он появился. Я это скорее почувствовал, чем заметил. Видимо, и у него были схожие ощущения. В какой-то миг я интуитивно отклонил голову и около уха с правой стороны дзинькнула пуля, вонзившись в дерево. Огневая точка противника была обнаружена, и я выстрелил… Больше снайперов с немецкой стороны не было.

…Шёл бой. А мне надо было нарушить связь, чтобы немцы не могли сообщаться со своим командованием и просить подкрепление. Моей целью был автомобиль связи, к которому требовалось подобраться по ровному месту, пробиваемому пулями и снарядами. В такой момент об опасности не думаешь, а только о цели, которая впереди. Пришлось ползти, вжимаясь в землю. И вот уже машина на досягаемом расстоянии. Но вдруг из неё выскакивает немец… Повезло, что в руках у него не было оружия. И связь удалось прервать…»

Николай Григорьевич МАСЛОВ с 1943 по 1945 год служил в составе 153 отдельного истребительного противотанкового дивизиона 573, затем 224 стрелкового полка 1-го Украинского фронта в звании сержанта.

«Во время боя наше противотанковое орудие, устанавливаемое на передовой, становится мишенью не только для снарядов и пулемётных очередей, летящих из танка, но и снайперских пуль. Потому что выбить стараются в первую очередь «спецов», которых на войне всегда не хватает. В одной из атак погибли командир и заряжающий. И мы остались вдвоём. А на нас, будто перегоняя друг друга, двигались два танка. Ещё немного – и нас, оставшихся в живых, разбили бы вдребезги. Мы, опередив, послали снаряд. Танк загорелся и остановился. А второй подбили наши соседи…»

Николай Григорьевич рассказал две истории, которые поведали боевые товарищи.

Стояла изнуряющая жара. Всё пропиталось потом, пылью от солдатских сапог. Мучила жажда. Только утолить её было нечем и негде. Больше всего страдали раненые. Но вот у разбитого села увидели колодец. А подходить к нему оказалось чрезвычайно опасным делом: на противоположной стороне расположились немцы. Время шло, «засуха» становилась невыносимой, раненые стонали и просили пить. И один из солдат решился рискнуть: будь что будет. И, привязав на палку «парламентский» флажок, двинулся ползком к источнику. Все замерли, ожидая выстрелов. Но их не последовало. Немцы молча наблюдали за действиями русского солдата, наверняка поражаясь его отваге. А он набрал полную фляжку и пополз обратно. Немцы тоже предприняли такую же вылазку, пить ведь всем хотелось. Так было негласно заключено временное перемирие, чтобы вдоволь напиться. А потом снова засвистели пули…

В зимних окопах на морозе трудно находиться, да ещё и оружие держать в руках. Металл холодит так, что коченеют пальцы. Рядовой Алексей сидел в окопе, ожидая атаки. И в это время над ним «вырос» здоровенный немец. А у нашего солдата так скрючило конечности, что не только нажать на курок, но даже просто разогнуть их не получалось. Спас боец, находившийся рядом, который вовремя успел «пальнуть»… Благодаря этой подмоге парень остался жив и провоевал до победного конца.