Современное общество с развитием технического прогресса всё дальше уходит от морально-нравственного совершенства. Его гнетут различные проблемы, и некоторые из них грозят превратиться в социальные «хронические болезни». Исследователи отмечают распространённые явления – дефицит общения и одиночество, от которых страдают и взрослые, и дети. Причём, наблюдается это не в каком-то пустынном «вакууме», а зачастую в вполне нормальной семье.

«Поговорить не с кем…»

Шестилетний Антошка приехал в гости к своей тёте на Рождественские каникулы. Он оказался очень словоохотливым мальчиком и за несколько праздничных дней успел поведать о себе и своих делах абсолютно всё. А темы для разговоров оставались неисчерпаемыми и будто извлекались из огромной бочки, не имеющей дна. Женщина дивилась этому, но с малышом было интересно, и общение доставляло удовольствие. В один из дней они возвращались из города уставшие, но довольные, вволю накатавшись с высокой горки. Антошка, как обычно, щебетал без умолку, но потом вдруг умолк и нахмурившись сказал : «А знаешь, тётя Лена, я ведь могу обидеться и замолчать надолго… на всю жизнь!..». «Почему?», – растерялась она. Мальчик горестно по-взрослому вздохнул: «Мне ведь дома даже не с кем поговорить!». И заплакал. За детскими слезами скрывалась типичная для многих семей ситуация – мама с папой в свободное от работы время занимались своими делами, не отказывая себе в удовольствии «повисеть» в Интернете, поиграть в смартфоне, а от сына отмахивались привычной фразой: «Помолчи!..». «А зачем тогда меня учили говорить?» – пытается понять малыш. Незадолго до новогодних праздников в детском саду, который он посещает, у одной девочки был день рождения, и воспитательница, собрав ребятишек в кружок, предложила: «Давайте, дети, пожелаем Лизе всего хорошего, того, чего хотелось бы себе». Одни сказали про игрушки, другие – про путешествия, а Антошка пожелал, чтобы у Лизы всегда было с кем поговорить, и ей не было так же одиноко, как ему…

Мнения

Как решают молодые родители, «поколение электронного века», проблему досуга и общения со своими детьми? «А что плохого в телефонных играх детей? Ребёнок и занят, и никому не мешает! Ни крика тебе, ни шума», – заметили несколько пап и мам. «Ага, – прислушивается к уличному разговору «продвинутая» бабушка, имеющая внука-дошкольника, – вот моя соседка точно так же и рассуждает, а её собственный сын почти не говорит в три года. Того и гляди, признают ненормальным. А откуда возьмётся «нормальность», и кто бы развивал мальчика?». Сама женщина с огорчением замечает, что и её дочка с зятем грешат тем же самым. Едва переступят порог и что-нибудь «проглотят», как их уже вроде бы и дома нет: они «блуждают в электронных дебрях…».

Специалисты-социологи хоть и «трубят тревогу», но можно ли замедлить, остановить бег колеса, несущегося с горы? Механизм, как говорят, уже запущен… Живое общение, подменяемое «электронным суррогатом» (общением в соцсетях), начинает пропадать, вымирать, как рептилия. Нередко, как отмечают исследователи, родители проводят в разговорах с детьми всего лишь десять-двенадцать минут в день. Тут не последнюю роль играет ускорение темпа жизни, что приводит к дефициту свободного времени. «Добавьте к тому ещё элементарную лень, когда человеку не хочется лишний раз напрягаться», – сетуют люди с немалым жизненным опытом. Чем всё это «икнётся»? Красноречивый факт – увеличение числа плохо говорящих детей, одной из главных причин которого как раз и является дефицит общения. А что произойдёт с неустойчивой детской психикой при таком «раскладе», ещё неизвестно… Родители, обсуждая «одинокую проблему», высказывали разные мнения. Одна очень занятая мама просто поделилась своим опытом. В редкое свободное время она собирает всех домочадцев, чтобы провести день на свежем воздухе без мобильной связи, «компов» и «телеков». За несколько часов все успевают хорошо отдохнуть, плотно пообщаться, поговорить о важных вещах… И воспоминаний хватает надолго.

В «цивилизованном лесу»

Учащихся старших классов попросили назвать причины одиночества. Ответы были разные. Некоторые посчитали виновной в том несложившуюся семейную жизнь, отсутствие близких людей, конфликтные ситуации. Например, шестнадцатилетний Степан, основываясь на личном опыте, написал: «Перессорился со всеми и хожу, как неприкаянный». Но многие отметили, что чувствуют своё «сиротство», когда их не понимают. Схожая ситуация у одноклассницы Степана Ани. Она не может поговорить дома с мамой о своих проблемах, о том, что волнует и тревожит. Общение, как обычно, сводится к дежурным фразам: «Поела? Помой посуду и чеши делать уроки!» Попытки начать разговор ни к чему не приводят, и девочка в очередной раз слышит брошенное мимоходом: «Всё «устаканится!». Иногда они идут в большой поход по магазинам за продуктами. И весь длинный путь мама или молчит, занятая своими мыслями, или общается с невидимым собеседником по телефону. А дочери так хочется «сократить расстояние» между ними, которое постепенно превращается в пропасть. В такие моменты Ане кажется, что она совсем одна в глухом лесу, откуда нет выхода… Но маме это невдомёк.

«Проморгала»…

Как показал уличный опрос наших земляков, далеко не все родители «заморачиваются» проблемами своих детей, не считая их серьёзными. Вот отсутствие работы, «гонения» начальника, порванные брюки и изношенные кроссовки – это да! А всё остальное не столь существенно. И что об этом говорить? А тем более писать…

Но вот сорокалетняя женщина, назовём её Галина Юрьевна, категорически против замалчивания темы. У неё своя, полная трагизма, история: «Сто лет мечтала об интересной работе, которая соответствовала бы моему образованию. И вот, наконец, нашла. Как одержимая, погрузилась туда с головой – новые разработки, новые встречи, общения, симпозиумы… Впечатлений – масса! «Летала», как на крыльях. Домой приходила утомлённая, но счастливая. Нередко – поздним вечером, когда сын уже спал. «Ну, какие ему заботы нужны? – думала иной раз – Одет, обут, в тепле и сыт. Холодильник ломится от продуктов, полно всяких «вкусняшек», которые он обожает»… А беда меж тем таилась до поры. Неладное мать почувствовала лишь тогда, когда из дома стали пропадать дорогие вещи и сын куда-то исчезал надолго. Для Галины Юрьевны диагноз «наркоман» стал шоком. Усилия вылечить ни к чему не привели. И, в конце концов, случилось непоправимое – «передоз». Позже, немного придя в себя, женщина стала перебирать вещи сына и, листая тонкий блокнот, неожиданно наткнулась на сделанную его рукой запись «Одиночество – это невыносимо! Оно ещё страшней оттого, что рядом есть близкий человек, но его как будто и нет»… Женщина внутренне содрогнулась и вдруг вспомнила, что сын не однажды делал попытки поговорить, только она всё отмахивалась: «Потом, потом…» «Я и историю то свою рассказала затем, чтобы других предостеречь», – с затаённой болью пояснила Галина Юрьевна.

Лишние старухи

«Возраст разный, а проблема, увы, одна», – замечают психологи. В ситуации «социального вакуума» могут оказаться многие, и тому, как говорится, «годы не помеха». Семидесятилетней Вере Кирилловне есть что добавить к этой теме. Большую часть жизни она прожила в сельской местности, в своём доме. В нём хоть и не было коммунальных удобств, зато крепости стенам хватало «на двести лет». Хозяйка прикипела к нему сердцем и душой, проведя там лучшие годы, наполненные счастливыми памятными событиями. Оставшись вдовой, ничего не хотела менять, а уж тем более переезжать куда-то. Однако единственный сын с невесткой стали наперебой уговаривать её продать неблагоустроенную «завалюху» и перебраться к ним в город, что она, поддавшись на уговоры, в конце концов, и сделала. А всю наличность от удачной сделки отдала детям… «Поначалу, – печалится она, – всё было хорошо. В кино водили, тортами угощали, разговаривали о том, о сём. А потом забыли о моём существовании». Пробовала Вера Кирилловна «пробить стену молчания». Невестка только фыркала или отвечала раздражённо, советуя не мешать и сидеть в своей комнате, а сын отмалчивался. Когда строгая изоляция стала мучительной, она дозвонилась до приятельниц-односельчанок и пригласила в гости, рассчитывая проводить их до прихода невестки с работы. Но как-то забылась, засидевшись с ними за столом. Душа оттаяла от тёплого общения, любимые песни, которые пели вместе, будто вернули в прошлое и подняли настроение. Хотелось сидеть так долго. Но хлопнула входная дверь, и женщина опомнилась. Пришла невестка, которая, не поздоровавшись, возмущённо спросила: «А что у нас делают эти старухи?». На миг воцарилась абсолютная тишина, потом гости понимающе переглянулись и исчезли за дверью. Теперь живу, словно арестантка, боюсь лишний раз выйти из комнаты, только слышу, что за стеной ходят, говорят, ругаются или смеются, посудой бренчат… До меня никому дела нет. Вот хоть с Вами поговорила в редкий случай. А так не с кем и словом перемолвиться. Городские люди спешат, бегут, торопятся куда-то по своим делам. Им не до бесед. Даже старух на лавочках не вижу», – говорит она. Наше случайное знакомство закончилось тем, что бывшая односельчанка после разговора приняла валидол, посидела ещё немного на скамейке и побрела обратно, в пустоту…

«Приласкайте меня!»

В больницу доставили мужчину по фамилии Гаврилов, потрёпанного жизнью и с явными признаками алкогольной интоксикации. Ему было худо. Несколько дней пациента «трясло и мотало», потом медицина сделала своё дело, и он ожил. Сердобольная санитарка баба Катя, ласковая и отзывчивая на чужую беду, подошла к бедолаге и, погладив по голове, как маленького, сочувственно спросила: «Что, миленький, полегчало тебе?». Больной по-детски хлюпнул носом, и по его небритым щекам потекли слёзы. «Тебе плохо?» – встревожилась санитарка. «Нет, – помотал мужчина головой, – наоборот, хорошо. Давно мне никто таких слов не говорил!»… После этого частенько видели, как санитарка, присев на краешек кровати, беседовала с Гавриловым. «Да не трать ты, баба Катя, своё время на этого алкаша! Разве тебе других забот мало?» – укорила её молодая медсестра. Когда Гаврилова выписали, санитарка, перестилая его постель, нашла под подушкой листки бумаги, исписанные неровной «вязью» и подала их той же медсестре. Та взяла наугад первый попавшийся листок и вслух прочитала: «Оступился – посмеются, позлословят за спиной. И стена вокруг – хоть бейся, ну а хочешь – волком вой»… В строчках было столько тоскливого одиночества, что молодая женщина удержалась от язвительных слов и только сказала: «Он ещё и стихи пишет? Надо же… Никогда бы не подумала…».

«По одёжке…»

«У нас, – как сказал мне один наблюдательный человек, долго занимающийся общественной работой, – нормальные-то люди подчас никому не нужны и обречены на одиночество, а что уж говорить об асоциальных! Им даже в безвыходной ситуации трудно рассчитывать на чью-то помощь!». Задумавшись над этим, два начинающих психолога решили провести эксперимент. Уговорили хорошего знакомого одеться в «рванину» и улечься на скамейку в сквере. Намереваясь проверить отзывчивость граждан к тем, кто оказался «за бортом жизни», они заняли удобную наблюдательную позицию и стали ждать. Их «подопытный кролик» лежал без движения, мимо шли люди, но хотя и смотрели в его сторону, никаких действий не предпринимали. За один час прохожих набралось тридцать шесть человек, но никто не проявил участия к бедняге на скамейке. Последнего прохожего спросили об этом. Он сослался на занятость. «А вдруг ему плохо? Он же может погибнуть!» – не унимались экспериментаторы. «Туда и дорога», – бросил раздражённо незнакомец и побежал дальше…

«Подопытный» посетовал, что в мороз он бы уже «окочурился», как в безлюдном лесу. Так порой и случается, даже в людном месте.

Проблема одиночества далеко не раскрыта, много еще нерешённых вопросов, ненайденных путей. Но, тем не менее, главным выводом из сказанного может служить то, что хотя одиночество разных социальных групп различно, к нему всегда нужно относиться с должным пониманием, потому что нет человека более несчастного, чем человек, живущий в одиночестве. Конечно, существуют и исключения из правила, и есть люди вполне счастливые в своём одиночестве, использующие его с пользой для себя. Иногда оно помогает открыть в себе какие-то совершенно неожиданные таланты. Однако не стоит забывать о том, что исключения из правил чаще всего эти правила лишь подтверждают.