Женщины на войне

На протяжении веков нашим женщинам приходилось многое преодолевать и многое пережить, взваливая на свои хрупкие плечи тяжёлый груз страданий, горя и забот. Не составляют исключение и войны, в которых представительницы самой прекрасной, слабой половины человечества вставали рядом с мужчинами, чтобы бороться с врагом. Великая Отечественная война… К большому сожалению, до наших дней дожили немногие фронтовики, но остались их рассказы, которые запечатлелись в памяти близких и друзей.

Алексей Воробьёв рассказывает о своей бабушке Анне Игнашковой, пережившей период оккупации. Проживала она в начале войны на Брянщине. Осенью 1941 года немцы появились в их районном центре, с. Навле. Они сразу повели себя как хозяева. В первую очередь, заставили сдать все громкоговорители, пройти регистрацию, установили комендантский час. После шести часов запрещалось выходить на улицу без специального разрешения – пропуска, полученного от старосты. Иначе – расстрел. Походы в лес и катание на лыжах тоже находились под запретом. Причём, в нарушителей стреляли без предупреждения. Так погибло несколько подростков.
Голодающие жители пытались спрятать кое-какие продукты, потому что прожорливые немцы каждый день рыскали по домам и выгребали всё подчистую. И устраивали бесконечные обыски, чтобы найти оставшееся. Отправлялось в Германию многое из награбленного: как вещи, так и люди.
Анне удалось раздобыть справку о болезни, чтобы её не угнали в фашистское рабство. Хотела уйти в партизаны. Но нашлось другое дело, не менее ответственное. В их местах стали появляться окруженцы, которым приходилось помогать. Хотя это было небезопасно. По распоряжению немцев, это запрещалось делать, и наказание было жестоким. Но, несмотря на запрет, люди делились последним куском хлеба, прятали у себя «пришлых». А Анна тайными тропами вела их к партизанам. За это наверняка поплатилась бы жизнью, донеси кто в комендатуру.
Однажды, возвращаясь поздно вечером, она услышала издалека немецкую речь. Сердце забилось в груди. Девушка резко метнулась в сторону и поняла: если дозор идёт с собакой, то её найдут. Притаилась в темноте и замерла. К её счастью, немцы не вели на поводке овчарку и прошли мимо, не останавливаясь. Нередко молодая женщина носила в лес продукты партизанам. Она провела к ним более семидесяти человек. После войны некоторые из них разыскали Анну, бесконечно благодарные своей спасительнице за сохранённые жизни.
У Валентины Семенчук, которая однажды уже делилась рассказами о матери Елене Лёвкиной, служившей на войне санинструктором, накопилось немало её воспоминаний, которые дают некоторое представление о месте женщины на войне. Впервые мать с другими своими однополчанами попала в окружение под Москвой. Выходили из «кольца» с боями, в основном, ночью. Была студёная осень. Слякоть. Сковывающий движения холод, от которого невозможно укрыться и согреться. В сапогах хлюпает вода. Лена простыла так, что не могла идти. Бил мелкий озноб, «разнесло» шею, ноги стали словно «деревянные». Ненамного лучше чувствовали себя и бойцы. Она, девятнадцатилетняя девчонка, оказалась среди них единственной женщиной. Мужчины её не бросили и несли по очереди на плащпалатке, хотя это сильно осложняло продвижение. К своим прорвались немногие, большинство погибло.
Потом были Звенигород и короткий отдых перед отправкой на фронт. Когда ехали в эшелоне, под Вязьмой налетели немецкие самолёты, и началась бомбёжка. Бежали из вагонов врассыпную. Споткнувшись о камень, Лена упала и рядом увидела раненого в голову молодого солдатика лет восемнадцати. И потащила за собой. Но в это время где-то сбоку разорвался снаряд, поднявший столб земли, которая «шрапнелью» посыпалась на них. Бомбардировщики улетели, и установилась такая тишина, будто не было войны. Но на насыпи лежали тела погибших, юный солдатик неподвижно смотрел в небо голубыми глазами. И Лена заплакала. Для неё самым тяжёлым на фронте оказалась гибель людей, к чему нельзя было привыкнуть.
На Курской дуге, где гремела одна из самых кровопролитных битв, «сестрички» не успевали оказывать помощь раненым, хотя сутками напролёт не отдыхали, падая от усталости. Но никогда и никто из них не жаловался, выполняя своё предназначение. С поля боя раненых доставляли в госпиталь в санитарном поезде. Там приходилось не только делать перевязки, поить, кормить, снимать жар компрессами, но утешать, успокаивать, писать письма родным и близким раненых. «Сестричка, напиши домой моей маме», – нередко просили они. И Лена ненадолго присаживалась на краешек постели. Потом бежала дальше, туда, где звали на помощь. И старалась облегчить боль тяжело раненому. А напротив просили: «Сестричка, спой песню». И она вполголоса начинала: «Жди меня, и я вернусь…». «Громче!» – просили из разных углов и затихали стоны, замолкали голоса…
Историческая справка
Известно, что официально женщин до Великой Отечественной войны в армию не призывали. Однако к августу 1941 года стало очевидно, что без них не обойтись.
Первыми в Красную Армию пришли женщины-медработники. И сразу стали развёртываться медсанбаты, полевые подвижные госпитали, эвакогоспитали и санитарные эшелоны, в которых служили молоденькие медсёстры, врачи и санитарки. Потом в Красную Армию военкомы стали призывать связисток, телефонисток, радисток. Дошло до того, что почти все зенитные части были укомплектованы девушками и молодыми незамужними женщинами в возрасте от 18 до 25 лет. Стали формироваться женские авиационные полки. К 1943-му в Красной Армии служили в разное время от 2 до 2,5 миллиона девушек и женщин. Все они показали себя очень хорошо: это были храбрые, очень стойкие, выносливые, надёжные бойцы и командиры, награждённые боевыми орденами и медалями за храбрость и отвагу, проявленную в бою. А из всего количества призванных на фронт женщин девяносто были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. В том числе – Валентина Гризодубова. Она командовала авиабомбардировочной дивизией дальнего действия. Двести пятьдесят её бомбардировщиков вынудили Финляндию капитулировать в 1944 году. А какой неоценимый вклад в разгром врага под Сталинградом внесли девушки-зенитчицы!
Под любой бомбёжкой, под любым обстрелом они оставались у своих орудий. Когда войска Донского, Сталинградского и Юго-Западного фронтов замкнули кольцо окружения вокруг вражеских группировок в Сталинграде, немцы попытались устроить воздушный мост с занятой ими территории Украины в Сталинград. Для этого весь военно-транспортный воздушный флот Германии был переброшен туда. Наши русские девушки организовали зенитный заслон. Они за два месяца сбили 500 трёхмоторных германских самолётов Юнкерс 52.
Кроме того, они уничтожили ещё 500 самолётов других типов. Такого разгрома немецкие захватчики ранее никогда и нигде в Европе не знали… Лётчицы тоже умели воевать не хуже мужчин. Прославился женский полк ночных бомбардировщиков командира Евдокии Бершанской, где женщины летали на одномоторных самолётах У-2, бомбили немецкие войска на Керченском полуострове в 1943 и в 1944 годах. А позже, в 1944–1945 годах, воевали на первом Белорусском фронте, поддерживая войска маршала Жукова и войска 1-й армии Войска Польского.
Самолёты У-2 (По-2) летали ночью. Базировались они в 8–10 км от линии фронта. Взлётно-посадочная полоса им нужна была небольшая, всего метров 200. За ночь в боях за Керченский полуостров делали по 10–12 вылетов. У-2 нёс около 200 кг бомб на расстояние до 100 км в немецкий тыл. За ночь на позиции и укрепления врага каждый из них сбрасывал до 2-х тонн бомб и зажигательных ампул. К цели подходили с выключенным двигателем, бесшумно: у самолёта были хорошие аэродинамические свойства: У-2 мог спланировать с высоты одного километра на расстояние от 10 до 20 километров. Сбить немцам их было трудно. Зенитчики врага водили крупнокалиберными пулемётами по небу, пытаясь найти бесшумный У-2. Немцы прозвали лётчиц «ночными ведьмами» и очень их боялись.
Женщины на войне не только метко стреляли, летали, обеспечивали связь и делали многое другое, но они ещё и спасали детей. В партизанском соединении «Батя», действовавшем на Смоленщине, командование поручило разведчице Матрёне Вольской вывести в тыл с оккупированной территории несколько тысяч детей и подростков.
Им предстояло пройти более 200 километров по лесам и болотам Смоленщины через линию фронта к станции Торопец Калининской области, чтобы оттуда эшелоном отправиться в тыл.
Инициатором и главным организатором такой операции стал командир партизанского соединения Николай Коляда, многим известный просто как Батя. Планировалось вывести тысячу, в самых смелых надеждах, – две тысячи детей. Подготовка к операции велась в строжайшей секретности.
Главным действующим лицом предстоящей операции была назначена Матрёна Исаевна Вольская.
Мотя (Матрёной Исаевной её называли только в школе) окончила Дорогобужский педагогический техникум и преподавала в начальной школе в деревне Басино Духовщинского района.
Мотя размножала и распространяла сводки Совинформбюро и листовки, собирала оружие, занималась разведкой. С начала сентября по ноябрь 1941 года в доме Вольских была конспиративная квартира секретаря Духовщинского райкома партии Петра Цуранова.
Связь с партизанами осуществлялась через Мотю, в отряде её знали по кличке Месяц. В конце ноября 1941 года подпольная группа (и Мотя в том числе) ушла в партизанский отряд. В нём она была разведчицей, участвовала в боевых действиях. За одну из операций в 1942 году Матрёна Вольская была награждена орденом Боевого Красного Знамени.
Активная участница партизанского движения, Мотя и представить себе не могла, что ей вскоре придётся более 200 км по лесам и болотам Смоленщины вести многотысячную колонну детей через линию фронта к станции Торопец Калининской области, чтобы оттуда эшелонами переправить их в Горький (Нижний Новгород). Именно эту задачу поставил перед ней лично Батя.
«Операция «Дети» была согласована с Москвой, группа партизан помогала преодолевать минные поля, находить проход в болотистой местности.
В том, что операция предстоит сложнейшая, Вольская убедилась уже 22 июля, в первый день похода. Перед ней стояла тысячная толпа детей с узелками, со слезами на глазах, крепко обнимающая своих родителей. Они прощались, не зная, куда их отправляют и удастся ли им вновь увидеть свой дом…
Путь до Торопца занял десять дней. Колонна растянулась на несколько километров. Моте приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы как-то её контролировать. В этом девушке помогали учительница В.С. Полякова и медсестра Е.И. Громова, а также ребята постарше, назначенные ею в помощники, в первую очередь командиры отрядов, на которые была разделена колонна.
Ночью, когда дети отдыхали, она уходила на десятки километров вперёд, чтобы разведать дорогу. В первый же день на след колонны напал вражеский самолёт-разведчик. Вскоре с неба посыпались листовки с угрозами, а на следующий день – бомбы. Запланированный маршрут пришлось в срочном порядке менять. Шли ночами по заросшим лесным дорогам.
С каждым днём количество подопечных у Матрёны Вольской увеличивалось. К ним то и дело из разграбленных и сожжённых местных сёл и деревень примыкали группы детей, оставшиеся сиротами. Через несколько дней в колонне насчитывалось уже более двух тысяч человек!
Те скромные запасы еды, что дети взяли с собой в дорогу, скоро закончились. В ход пошли лесные ягоды, подорожник, заячья капуста, одуванчики. Сложнее обстояло дело с питьевой водой. Большинство водоёмов, попадавшихся на пути, были отравлены трупными ядами или заминированы. Дети слабели.
Усталость просто валила с ног Мотю. Она практически не спала несколько суток. Ноги отекли и сильно болели. Стал беспокоить будущий ребёнок. Но расслабляться было нельзя.
Совершенно обессиленные 1 августа они пришли в Торопец. Там к ним присоединилось ещё около тысячи детей. Так что в ночь на 5 августа, когда за ними наконец-то пришёл состав, ребят насчитывалось 3240 человек. Им пришлось ехать в разбитых, шумных, продуваемых теплушках, в каждой из которых на нарах размещалось по 50–60 человек. На крыше каждого вагона крупными буквами было написано «Дети», но налёты фашистской авиации на эшелон в прифронтовой полосе не прекращались. Несколько раз ребята становились свидетелями воздушных боёв: советские истребители не подпускали немецких стервятников к поезду.
Еды всё так же не хватало. На станции Бологое для детей были приготовлены 500 килограмм хлеба, испечённого из жмыха, картофеля и мякины. Но что такое эти пятьсот килограмм на три тысячи голодных ртов – по 150 грамм! И как обрадовались ребятишки, что стоявшие в соседнем эшелоне красноармейцы решили поделиться сухарями, они дали 100 килограмм. Каждый ребёнок получил почти по целому сухарю! Детская радость войны…
Сначала им сказали, что везут на Урал. Но Матрёна Вольская поняла: живыми многих не довезти! Большинство ребят были измождены до последней степени, как, впрочем, и сопровождавшие детей женщины. Матрёна отправила с дороги телеграммы в Москву, Горький, и в городе на Волге откликнулись на её просьбу-мольбу.
«Дети имеют ужасный вид, совершенно не имеют одежды и обуви, – было записано в акте приёмки. – Приняли от Вольской 3225 детей». У них был ужасный вид, но всё-таки они, почти все, остались живы.
Кто-то после войны вернулся в родные края, кто-то остался в Горьком, Дзержинске, Балахне, Муроме, Выксе, на Бору… И все они на всю оставшуюся жизнь запомнили тот изнурительно-длинный переход и спасшую их Матрёну Вольскую.